Еще не отделившись от Британии, Шотландия раскололась сама

Сам тот факт, что нынешний референдум – третий по счету за последние 35 лет – говорит о многом

Фото: REUTERS

Он был одинок, беззащитен и трогателен – этот старик с британским флагом, который уныло шаркал по главной торговой улице шотландской столицы.

- Мэйнелл Годфри, - прокашлявшись, представился он. И поведал:

- Мне 80 лет, и по матери я шотландец. Приехал на один день из Дадли, чтобы вразумить людей. Меня никто сюда не посылал, это мой долг! Вот сейчас похожу по Эдинбургу, потом поеду в Глазго, а вечером на поезд и домой. Британия должна быть единой. Раскол страны – это трагедия!

На этих словах голос его задрожал, а глаза наполнились слезами.

Если б я была шотландской сепаратисткой – я бы уже сдалась, ей Богу - потому что устоять перед его гражданским подвигом было невозможно.

Беда в том, что держать оборону было некому – к старику подходили только журналисты, коих в эти дни в Шотландию набились тысячи. Те же, кому конкретно был адресован его месседж, пробегали мимо, не останавливаясь – будто не хотели больше ничего слышать.

Лидер Шотландской национальной партии Алекс Сэлмонд (в центре, в синем галстуке). Сияющий, довольный жизнью и бесконечно фотографирующийся на фоне сине-белого плаката со словом «Да!»

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

ХОРОШЕЕ ДЕЛО БРАКОМ НЕ НАЗОВУТ

Эдинбург даже на цветных фотографиях кажется черно-белым. Эдакая потертая иллюстрация из какой-нибудь старинной книжки про принцесс и драконов. Точно так же черно-бел он и в политике: общество разделилось ровно пополам – одна половина хочет независимости, другая не мыслит себя вне Британии. Рассказываю с восторгом своему шотландскому знакомому Эндрю, который любезно пригласил меня погостить в свой замок, о журналистской удаче: первым, кого я встретила в аэропорту, был главный зачинщик нынешнего мирового скандала, лидер Шотландской национальной партии Алекс Сэлмонд. Собственной персоной, сияющий, довольный жизнью и бесконечно фотографирующийся на фоне сине-белого плаката со словом «Да!».

- И что – ты его не убила? – иронично спрашивает меня Эндрю. Это такой шотландский юмор…

Сторонники и противники независимости поделились практически поровну

Фото: REUTERS

До убийств по украинскому образцу, которые последние полгода мир наблюдает на телеэкранах, здесь, конечно, как до Луны, потому что нет главного фактора: ненависти. Кровавые счеты между людьми остались в 17-м веке, к началу 21-го - только претензии, как у супругов в давно сложившемся браке.

Эндрю считает затею с независимостью глупостью и подсовывает мне газеты со статьями о том, чего Шотландия лишится в случае отделения. А именно: дотаций на медицину и образование, фунта стерлингов, членства в ЕС.

Так, как он, думает ровно половина Шотландии. А другая половина – с точностью до наоборот. Владелец рыбной лавки Джеймс Уоллес, который живет в соседней деревне Сант-Монанс и у которого супруга Эндрю, Мила, покупает свежие гребешки, настроен категорично: «Я буду голосовать за отделение – чтобы решения принимались у нас, а не в Лондоне!»

Казалось бы – каким образом Лондон влияет на жизнь его и пойманной им рыбы? Самым непосредственным! Эта шотландская половина думает и говорит точно так же, как все сепаратисты мира: «Центр съедает наши налоги, пользуется нашей нефтью, не делясь доходами, и понастроил тут против нашей воли военных баз. Когда же мы будем жить самостоятельно, нам не нужно будет делиться с нахлебниками». Вот так.

ОЧЕНЬ ВЕЖЛИВЫЕ ЛЮДИ

То британский флаг мелькнет на домах, то шотландский. Агитации немного, все выглядит достаточно мирно. В отличие от всех их прочих товарищей по несчастью в других точках мира, этих сепаратистов внимательно слушают.

- Ну у вас же нет с британцами никакого этнического конфликта! Все ваши войны остались в прошлом! 307 лет вполне мирного совместного существования – разве это не союз, проверенный временем? – задаю я неудобные вопросы самым разным людям на улицах.

Проблема в том, что прислушиваться к шотландцам начали только сейчас, можно сказать, в последние две недели

Фото: REUTERS

В ответ - холодные и вежливые улыбки, которые можно прочитать так: нас не интересуют ваши Косово с Крымом, а вы, пожалуйста, не суйте нос в наши дела. «Извините, но мы своего решения еще не приняли», - отворачиваются от диктофонов полицейские у местного парламента. «Простите, но до 18 сентября нам не рекомендовано давать интервью», - отнекивается университетская профессура. Если шотландцев что и роднит с англичанами – то именно эта холодная вежливость.

Лучше судить о том, что с ними происходит, со стороны. Социолог Оксана Моргунова, сотрудник европейского Института международной миграции, живет здесь почти 15 лет. Достаточный срок, чтобы увидеть и понять то, что для многих в Лондоне стало откровением.

- Проблема в том, что прислушиваться к шотландцам начали только сейчас, можно сказать, в последние две недели, когда процентное соотношение голосующих «за» и «против» стало критическим. Что они видели до этого? Юмористические передачи из Лондона – с примерно таким же уровнем иронии, как пересказ анекдотов про «древних укров» по нашему ТВ. У нас шутили про сало, тут про хаггис (специфическое национальное блюдо. – Авт.) Шотландцы казались англичанам младшими братьями - сельскими и провинциальными. А нужно было совсем немного: не забывать их хвалить! Как Черчилль («Из всех малых народов наибольший вклад в развитие человечества внесли древние греки и шотландцы»). Или Бернард Шоу («Только на господа стоило уповать Англии, если бы не было шотландцев, которые думали за нее»). Что правда - то правда: вклад шотландцев в мировую науку и культуру непропорционально огромен по отношению ко всем остальным жителям страны. Так что право на свой национализм они вполне заслужили.

«НЕ ПОКИДАЙТЕ НАС, БРАТЬЯ!»

Понимают ли это в Лондоне? И да, и нет. С одной стороны, над Даунинг-стрит – официальной резиденцией премьер-министра - демонстративно вывешен шотландский флаг. Самые разные спикеры без устали убеждают себя и шотландцев в том, как они их любят. «Не покидайте нас, братья!» - примерно так звучат многочисленные призывы с газетных полос.

С другой стороны, этот шотландский взбрык, который для многих в Британии стал неожиданностью, вызывает в обществе сильное раздражение: все вроде бы у этих шотландцев было - и образование бесплатное, и медицина, и дома престарелых. Даже проблемы миграции коснулись меньше: встретить в Эдинбурге женщину в хиджабе – все равно, что живого Гарри Поттера.

Что, спрашивается, людям надо?

Искать ответ надо не в 16 веке, а в 20-м, несмотря на то, что свободолюбивые настроения не покидали Шотландию все эти три совместно прожитых с Британией столетия.

Сам тот факт, что нынешний референдум – третий по счету за последние 35 лет – говорит о многом. После первого, неудачного, в 1979-м году, Шотландия получила недвусмысленный «привет» от Маргарет Тэтчер. Премьер одним росчерком пера жестко закрыла десятки шотландских шахт, лишив смысла существования сотни городков и поселков. Это был удар не только по имущественному положению – по жизненным ценностям. Население нищало и эмигрировало. Думаете, случайно на этих берегах столь откровенно радовались смерти баронессы, не стесняясь рисовать на плакатах: «Слава Богу, ведьма умерла!». Консерваторов здесь не любят, а нынешний премьер Джеймс Кэмерон, в понимании шотландцев – зло концентрированное, своего рода Егор Гайдар образца 90-х, унижающий публику непонятно-интеллигентским словом «отнюдь».

Мэйнелл Годфри специально приехал в Эдинбург, чтобы убедить шотландцев: Британия должна быть единой. Раскол страны - это трагедия!

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

«Референдум в Шотландии – это конкретный прокол Джеймса Кэмерона и его чванства», - ставит на нем печать, как на политике, мой лондонский знакомый Энтони О'Хара. «Вместо того, чтобы совать нос в международные дела, лучше бы он занялся своей страной. Лично меня больше беспокоит то, что происходит на соседней улице».

Лукавят в Лондоне, конечно, немного. Сквозь воспитанную веками английскую толерантность то и дело прорывается навязанное телевизором раздражение, и тогда здесь начинают пересказывать байки про шотландский инфантилизм – желание оставить валютой английский фунт, требование и дальше вкладываться в нефтяные разработки, получая дотации от ЕС, и хитроумный план сдавать Британии понастроенные здесь военные базы.

«Шотландия - дотационный регион, на что они рассчитывают?» - гневно восклицают в Лондоне.

Это как считать – возражают им в Эдинбурге. «Нефтяные дивиденды сейчас считаются общими, так? А будут принадлежать только нам! Что у нас еще есть? Пять отличных университетов. Рыба. И самая большая в мире концентрация туристических объектов». Плюс очень много романтики – от Вальтера Скотта до Джоан Роулинг с ее гарри-поттеровским миром. Эмоции в мироустройстве иногда играют гораздо большую роль, чем экономика.

ДО ОСНОВАНЬЯ, А ЗАТЕМ…

В самый канун референдума иду на дебаты в клуб шотландских интеллектуалов. Традиции уже несколько десятков лет – раз в месяц в пабе с тяжелыми обитыми кожей скамьями за кружкой пива собираются колоритнейшие старики в килтах и твидовых пиджаках, дабы решить судьбу человечества.

- Англичане говорят, что мы принадлежим одной культуре, - важно произносит старик, похожий на принца Кентского.

Шотландские сувениры пользуются в эти дни повышенным спросом

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Раздается дружный ироничный смешок.

- Феноменально – то, что происходит в Британии последние две недели. Еще месяц назад они в Лондоне считали наш референдум шуткой, - вторит ему чистый Шон Коннери.

Аплодисменты.

- Джентльмены, а чего ж вы тогда референдум в Крыму не поддержали? А ваши политики заявили, что даже в случае получения независимости все равно поддержат антироссийские санкции? – бесцеремонно вторгаюсь я в это эпическое полотно.

Минутная пауза. И ответ, достойный учебников дипломатии:

- У Шотландии 300 лет не было собственной внешней политики. Вернемся к этому вопросу, когда станем независимыми. Мы хотим построить новое, справедливое общество!

Опять смешок, но на этот раз с моей стороны: сколько раз за последние 25 лет мы слышали эти слова. Последний, помнится, – меньше года назад, из Киева. И что получилось…

Владелец рыбной лавки Джеймс Уоллес настроен категорично: «Я буду голосовать за отделение»

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Знаете, что в этом референдуме самое удивительное? Что в нем запрещено участвовать почти семистам тысячам шотландцев, переехавшим в Лондон за лучшей долей. И разрешено эмигрантам – в том числе украинцам, прибалтам и русским. Результат может быть неожиданным, потому что выходцы из СССР помнят, что это такое – потерять страну - и смотрят на происходящее как на дежавю.

Потому что лучше других знают, что рассудить, во благо был весь этот шум или во вред, смогут разве что внуки.